Отправлено: 26.08.08 19:43. Заголовок: Сакральность и обрядовость.
Сакральность и обрядовость.
Обряды в Славянской вере носят сакральный характер, не всегда до конца понятный простым людям, не посвященным в тайный смысл этих обрядов. Иногда создаётся такое впечатление, что волхвы делают это сознательно сокрыто. Возникает естественный вопрос, нужны ли простому человеку, пребывающему в вере, эти обряды, которые проводят волхвы? Да нужны. Они исполнены глубокого смысла, и каждое действие имеет определённое значение, помогающее человеку достичь определённой цели. Например, приобрести уверенность в собственных силах, помочь реализовать дополнительный источник внутренней энергии, избавиться от хвори, найти выход из трудного положения, избежать обмана, укоренения человеческих пороков, показать истинные, а не ложные ценности и т.д. Каждый обряд в целом и все его части в отдельности позволяют волхву сосредоточится на выполнении поставленной перед ним задачи. Для примера можно рассмотреть обряд освещения оберегов. Многие люди верят в силу собственных оберегов, коими могут служить предметы из разного рода материалов: дерева, металла, глины, камня и т.д., к которым относятся бесчисленные кулоны, амулеты, браслеты, кольца, горсть родной земли и т.д. Их можно носить как украшения, а можно использовать в качестве оберега, защищающего человека в нужную минуту. Человеку в меру своей слабости свойственно зачастую перекладывать собственную ответственность на внешнюю среду и искать устойчивую точку опоры не внутри самого себя, а вне себя, где-то рядом. Вот тут-то и приходит на помощь оберег, придающий человеку силу и уверенность в его воздействии. И эта уверенность начинает действительно работать на самого человека, делая его более защищенным и уверенным. Так вот, для того, чтобы обычная вещь или какой-то любимый предмет человека стал оберегом, и требуется проведение такого обряда, как его освещение и очищение. Делается это жрецом, владеющим сакральным знанием проведения данного обряда. После чего жрец передаёт оберег его хозяину. При этом сила воздействия самого оберега на человека будет тем сильней, чем правильней будет проведен обряд. Мы рассмотрели один из самых простых обрядов. Но есть ведь и сложные обряды, которые меняют судьбу человека на всю оставшуюся жизнь. Такие обряды должны проводить только люди, имеющие достаточный уровень подготовки, то есть волхвы, имеющие жреческую степень посвещения и сами прошедшие обряд посвещения в сакральные знания.
Первое имянаречение славянина проводится после семи седмиц его жизни. До того времени показывать чадо следует только самым близким людям, и не глазливым. Имя выбирается по славянскому именослову родителями заранее, возможно даже перед рождением. Желательно, чтобы своё имя ребёнок впервые услышал от отца или матери согласно своему полу (мальчику или девочке).
Перед внесением ребёнка из родильного дома, отцом приносится треба Домовому Чуру, дабы он принял к себе нового жителя, охранял и оберегал его от всяких несчастий. Готовится люлька для малыша, которая освещается мечом для мальчика и пряслицем для девочки. После освещения эти предметы кладутся в кроватку или около неё.
При внесении в дом ребёнка произносятся славления Сварогу и Ладе («Гой, Сварог, проведи через порог, Ладе-Мати есть пирог…»). На имянаречение приглашаются гости исходя из возможностей семьи – родственники, друзья, общинники. Этот обряд является введением в род нового члена, поэтому предпочтительнее проводить его в доме, где живёт нарекаемый ребёнок.
В самой просторной комнате ставится люлька с ребенком так, чтобы нарекаемый лежа чувствовал себя уютно. Люлька замыкается в круг поясами отца, а ребёнок кладётся на рубаху родителя, по своему полу. Гости становятся в полуколо, не мешая проведению обряда, и не заходя в круг к ребёнку. Обряд проводят: волхв (жрец) общины, родители ребёнка, кум и кума из числа близких новорождённого. Если в местности нет волхва (жреца), его обязанности может исполнить один из родителей ребёнка (желательно, согласно его пола) или кто-то из более старших членов рода.
Мама новорождённого шьёт ему первую славянскую рубаху, а отец делает оберег. Также для проведения обряда понадобится 2 свечи (одна, побольше, для замены крады), зерно, родниковая вода, и хвойная веточка для обрызгивания нарекаемого. Волхв, начиная обряд, обходит во три коло собравшихся, славя и единя Богов и Предков с ныне живущими родичами. Первое коло обходит вокруг сооруженного для обряда места (это может быть столик со свечой, домашним чуром или капью красного кута и обрядовыми предметами), второе коло проходит, захватывая кроме данного места ещё и люльку с новорожденным, а третье коло идёт самое большое, захватывая в круг всех собравшихся. Во время движения волхв славит домашнего Чура: «Чур-Чурило! Стар-престар!...», отгоняя злых духов звоном колокольчика.
Далее возжигает Огонь на сооружённом месте, славя Огнебога Симаргла, древо грызуща. Славит всех Богов, весь Славянский Род: «Влике Всебожье пославимо…». Затем обходит собравшихся по коло с круглым хлебом с тем, чтобы люди загадывали желания, возлагая на хлеб руки, в первую очередь, желая здоровья и счастья ребёнку. Затем Коровай делят пополам, оставляя одну часть на капище, а второй, разделив, угощают гостей на пиру. Представляют нарекаемого четырём стихиям. Во три коло отец обносит ребёнка Огнём (свеча): «Огонь-батюшка! Возьми его под свою защиту и покровительство!». Мама осыпает чадо зерном, олицетворяющим родящую силу Земли: «Мать-Сыра-Земля! Прими его под свою защиту и покровительство!». Кума окропляет водой: «Водица-сестрица! Прими его под свою защиту и покровительство!» Закрывает эту часть обряда кум, обдувающий ребёнка руками или хвойной веточкой: «Воздух-братец! Прими его под свою защиту и покровительство!». Ведущий обряд обходит трижды нарекаемого с рукой, вытянутой над его головой, произнося протяжно: «Гой!». И даёт ему славянское имя: «Нарцемо имя тебе…!», также повторяя трижды.
Отец одевает оберег, мать – вышитую рубашку. Собравшиеся радуются появлению нового члена славянского рода, дарят подарки. Заканчивается торжество пиром в честь новорождённого и его родителей. Запрещается употреблять крепкие спиртные напитки, коих наши Предки не знали, и нам их жаловать не следует.
(Материал опубликован по представлению жреца Мирослава)
Из письма присланного славянином после смерти брата.
- В этом году хоронил брата и задумался над обрядом. Само собой Интернет и вот нашел.
Когда умирает кто-то из близких, мы жалеем покойного и одновременно... боимся его! Даже те из нас, кто слыхом не слыхивал ни о славянском язычестве, ни о христианстве или другой религии. Отчего так? Учёные утверждают: мифологические воззрения самых разных народов так или иначе выводятся из законов психологии, общих для всего человечества. Если китайцу и шведу показать красный цвет, пульс участится у обоих — вот на каком глубочайшем уровне на самой границе «одушевлённого» и «неодушевленного» лежат корни религиозных представлений. Потому-то мифы весьма удалённых друг от друга племён бывают удивительно схожи, и нам порою легко понять даже мифы австралийских аборигенов, хотя мы живём на другом конце планеты... Многим приходилось сталкиваться с тем, как разбегаются дети от своего товарища, до крови поранившегося в игре. Испуг? Боязнь крови? А что её бояться? Но точно так же порой поступают и жители африканских джунглей, бесстрашные воины, охотники на свирепых зверей. И вот как они объясняют своё поведение учёным-этнографам, приехавшим изучать обычаи племени: «С человеком никогда ничего не случается проста так. Все. что происходит, — знамение Богов, злых или добрых. Если кто-то внезапно пораниться — это значить. что злые духи и сами Смерть готовы им завладеть. Опасно оставаться рядом с таким Человеком, несчастье заразно и всех втягивает, подобно водовороту...» Так мифологическое сознание преломляет естественный испуг и детское рассуждение: «Если я чего-то Не видел или притворился, будто не видел, значит, этого как бы и не произошло...» Отсюда наш страх перед умершим: а что, если он и меня утащит туда же — на тот свет, за грань между мирами, которую нарушила Смерть... Поэтому традиционные русские похороны содержат огромное количество обрядов, призванных отдать умершему последнюю дань уважения и вместе с тем победить, изгнать подальше ненавистную Смерть. А ушедшему пообещать воскрешение, новую жизнь. И все эти обряды, частью сохранившиеся до сего дня, имеют языческое происхождение. Теперь, уходя из этого мира, человек прощался со всеми природными стихиями как он приобщался к ним при Рождении. Почувствовав приближение смерти, старик просил сыновей вывести его в поле и кланялся на все четыре стороны: «Мать сырая Земля, прости и прими! И ты, вольный свет-батюшка, прости, коли обидел...» Потом ложился на лавку в святом углу, и сыновья разбирали над ним земляную крышу избы, чтобы легче вылетела душа, чтобы не мучила тело. А также —чтобы не вздумала остаться в доме, беспокоить живых... Смерть обозначала переход в другой мир, где человек продолжал жить, невидимо для других людей. Поэтому при погребении стремились удалить покойника из дома и одновременно обеспечить ему безбедную загробную жизнь в образе благодетельного предка. Таким образом, погребальный обряд преследовал две цели - облегчить усопшему путь в мир мертвых и помочь его близким преодолеть горечь утраты. Похоронный обряд состоял из очищения усопшего, подготовки его к похоронам и поминовения. В могилу (позже в гроб) клали те вещи, которые были необходимы покойному в будущей .загробной жизни: домашнюю утварь, лук, стрелы, запас пищи и одежды. В древности во время погребения убивали домашних животных, которых затем помещали в могилу. Чтобы покойный не Причинял в дальнейшем зла близким, его старались задобрить, расположить к себе: на могиле оставляли поминальные блины, пироги, рюмку с водкой. Во время поминок, ставших частью обрядового ритуала, на столе ставили отдельный прибор, на тарелку клали кусочек хлеба иди блин, ставили рюмку водки. Когда впервые после смерти родственника топили баню, на первый пар приглашали умершего и несли для него особый веник и чистое белье. После распространения христианства в день похорон стали выставлять на окно миску с водой и вещать чистое полотенце, чтобы душа могла умыться и утереться перед дальней дорогой. Кстати, в народной культуре, в частности в песнях, смерть постоянно уподобляется свадьбе. В древности это было не просто поэтической метафорой. Когда умирал знатный мужчина, вдовый или не успевший жениться, с ним в могилу нередко шла девушка — «посмертная жена». Когда такой ритуал пытаются воссоздавать в «исторических» книгах и фильмах, обычно получаются жуткие и жестокие сцены. А между тем девушки нечастую шла на смерть добровольно, вызывая зависть подруг и предвкушение будущее блаженство на «седьмом небе» со знатным супругом. Борьба Зла и Добра происходит и на Земле и на Небесах, и в каждом из нас. Реальные и мистические испытания, которым подвергаемся мы все, очищают душу, выжигают в ней всё злое, приближают смертного к Богам, насколько он на это способен... И дело здесь не только и не столько в «генах», во врождённых достоинствах. Ведь самым первым, кого Бог Грозы Перун подверг Посвящению, был его собственный сын... Наше Посвящение длится всю жизнь, а физическая смерть лишь подводит итоги. Если бы не было в славянском язычестве подобных идей, если бы тысячу лет назад вправду были мы «тёмными дикарями», разве смогло бы христианство с его нравственными установками пустить у нас такие прочные корни, так хорошо вписаться в систему традиционных верований славян? Разве мог бы состояться замечательный взлёт культура который дала Древняя Русь? Великие культуры никогда не занимаются выкорчёвыванием того, что было прежде. Великие культуры вырастают из могучих корней. В сказаниях многих народов, близких славянам, упомянут мост в языческий рай, чудесный мост, пройти по которому способны лишь души добрых, мужественных и справедливых. По мнению ученых, был такой мост и у славян. Его мы видим на небе в ясные ночи. Теперь мы называем его Млечным Путем. Самые праведные люди без помех попадают по нему прямо в светлый Ирей. Обманщики, мерзкие насильники и убийцы проваливаются со звёздного моста вниз — во мрак и холод Нижнего Мира. А иным, успевшим натворить в земной жизни и хорошего, и дурного, перейти через мост помогает верный друг— лохматая чёрная Собака - Отношение древних славян к смерти и умершим Предкам — целый мир, в который мы едва заглянули. Зачем оставляют на кладбищах немного еды и вино в рюмках? Затем, чтобы могли угоститься души умерших, слетевшиеся незримо или в облике птиц. Откуда примета: влетела птица в дом — не к добру? А вдруг это вернулась с того света чья-то душа и хочет «позвать» за собой кого-нибудь из домашних... А чего стоит обычай посреди морозной зимы разжигать громадные костры из соломы, «чтобы умершие на том свете не мёрзли»!.. . Упомяну ещё об одном обыкновении, которое наверняка покажется удивительным. Тёперь считают; достойным говорить об умершем обязательно с грустью, именно это служит знаком вечной, памяти и любви. Между тем так было далеко не всегда. Уже в христианскую эпоху записана легенда о безутешных родителях, которым приснилась их умершая дочь. Та с трудом поспевала за другими праведниками, так как ей приходилось всё время таскать с собой два полных ведра. Что же было в тех вёдрах? Слезы родителей... Можно также припомнить, что поминки — мероприятие, казалось бы, сугубо печальное—даже теперь очень часто кончаются весёлым и шумным застольем, где о покойном вспоминают что-нибудь озорное. А дружный смех и приплясывание на похоронах и даже траурных митингах — обычай некоторых народов, им порой удивляет нас телевидение в международных программах? Что это - равнодушие, неуважение к покойному, кощунство? Вдумаемся, что такое смех. Смех—лучшее оружие против страха, и человечество давно это поняло. Не так страшно одному в пустой и тёмной квартира, если громко запеть и засмеяться. Совсем не случайно придумывают забавные анекдоты о жестоких и несправедливых правительствах: то, над чем смеются, - уже не способно внушать страх и больше не кажется непобедимым. Точно так и со Смертью. Осмеянная. Смерть не страшна, смех гонит её, как Свет гонит Тьму, заставляет уступать Жизни дорогу. Этнографами описаны случаи, когда мать пускалась в пляс у постели тяжело больного ребёнка. Всё просто: явится Смерть, увидит веселье и решит, что «ошиблась адресом». Смех — это победа над Смертью, смех — это новая жизнь... Ту же идею жизни утверждения, возрождения, воскрешения несёт, как мы помним, и ритуальная еда для поминок—кутья да блины. . Христианский погребальный обряд органично впитал черты древних языческих обрядов. С одной стороны, усопшему надевают крест, на голову Кладут венчик - ленту с священными знаками. В руку вкладывают разрешительную грамоту с особой молитвой, подтверждающую. что перед смертью ему были отпущены грехи. С другой стороны, многие элементы погребального обряда напоминают языческие обряды и направлены на отведение от живых смерти. Так, в доме, где находится усопший, закрывают зеркала (окна в потусторонний мир). Усопшего - выносят из дома вперед ногами, иногда даже не через дверь, а через окно, чтобы он не увидел дороги и не нашел дорогу домой. С этой же целью перед возвращением с кладбища обязательно перепрягали лошадей. Категорически запрещалось приносить с кладбища какие-либо; предметы или еду, поскольку покойный мог явиться за ними и нанести вред живым. Обязательным элементом похоронного ритуала являются причитания или причеты (Особый жанр поэтической обрядовой лирики), которыми сопровождалось каждое обрядовое действие. В причитаниях не только выражалась реакция на утрату близкого человека, но и содержалась похвала покойному. Нередко причет превращался, в развернутое повествование, рассказывающее о - жизни покойного. Одновременно у него спрашивали совета, как жить дальше, что девать, Иногда причет принимал своеобразную форму диалога с покойным . В конце причета покойника просили поскорее вернуться на землю, чтобы он помог живым .в их деятельности Причитания исполняли специально приглашенные плакальщицы. Они высоко ценились и считались мастерами своего дела, поскольку должны были помнить огромное число словесных формул, словосочетаний, образов. Особенно широко в причитаниях использовалась символика, связанная с миром птиц: вдова сравнивалась с кукушкой, осиротевший после смерти хозяина дом - с опустевшим гнездом. Кроме того, считалось, что именно птица, приносит родным весть с того света:
Вот придет-то лето теплое, Закукует в бору кукушечка, А я выйду, горька горюшечка, На прекрасное керылечко Загорюю я, сироточка,- Заболит мое сердечушко.
Официальные власти к причитаниям относились отрицательно, видя в них явную связь с язычеством. В 1551 году постановлением Стоглавого собора было запрещено причитать на похоронах. В 1715 году запрет был повторен в указе Петра I, Но причитания продолжали исполняться и просуществовали в устном бытовании вплоть до середины XX века. В храме по усопшему служат панихиду (от греч. пано - весь нокс - ночь). Это название возникло потому, что в первые века христианства погребения происходили по ночам, чтобы власти не могли помешать обряду. Панихида представляет собой своеобразный диалог священника или дьякона и хора. При этом священник умоляет господа бога принять усопшего в царство небесное, а хор отвечает ему. В храме гроб усопшего размещается головой к дверям, ногами к востоку. Считалось, что так усопший лучше услышит панихиду и литию и не сможет увидеть дорогу на кладбище. В ходе панихиды священник произносит над усопшим молитву, кадит ладаном и кропит гроб святой водой. Погребальная церемония начинается с чтения псалмов и пения покаянного канона. Затем следует обряд прощания с умершим» во время которой хор поет стихиры, проникнутые настроением светлой печали. Церемония завершается - отпуском - напутствием живым и усопшему. Иногда панихиду называют отпеванием. После окончания церемонии гроб выносят из храма под пение; Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас . За троекратный повтор слов это песнопение получило название трисвятое . При выносе тела из дома и на кладбище священник служит литию (от греч. литэ - усердная молитва). Произнося слова литии, священник крестообразно бросает на гроб горсть земли, льет часть елея и сыплет пепел от кадила. Ритуал проводится с целью отогнать от могилы нечистую силу и помешать усопшему встать из гроба до страшного суда. В могиле тело располагают лицом к востоку, чтобы в день страшного суда покойный восстал из гроба лицом к Господу. После погребения в доме усопшего устраиваются поминки. Данный обычай также сохранился с дохристианских времен, когда на могиле устраивали поминальное угощение - тризну. Описание похоронного обряда знатного руса, со всеми подробностями, можно прочитать в путевых заметках арабского путешественника Х века Ибн-Фадлана. Более полное представление можно составить, прочитав книги Б.А. Рыбакова «Язычество древних славян» и «Язычество Древней Руси».
Простейший же похоронный обряд состоит в следующем: «Аще кто умряше, творяху трызну надъ нимъ, и посемъ творяху краду велику (Костёр выкладывается в виде прямоугольника, высотой по плечи человека. На одну до-мовину необходимо брать в десять раз более дров по весу. Домовина же делается в виде ладьи, лодки и т.д. Причём, нос ладьи ставят на закат солнца. Покойника одевают во всё белое, закрывают белым покрывалом, кладут в домовину милодары и поминальную еду. Покойник должен лежать ногами на запад.), и възложахуть и на краду мертвеца сожжаху (Поджигает старейшина, либо жрец, раздевшись (хотя бы по пояс) и стоя спиной к краде. Внутренность крады набита легковоспламеняющейся соломой и ветками. После того, как огонь разгорится читается погребальная молитва. По окончание молитвы все замолкают до тех пор, к небу не поднимется огромный столб пламени - знак того, что умерший поднялся к Сварге), а посемъ собравше кости (У Северян, например, принято было кости не собирать, а насыпать сверху малый холм, на котором устраивалась тризна. Бросив сверху оружие и милодары, участники тризны расходились, чтобы набрать в шлемы земли и на-сыпать уже большой могильный холм.), вложаху въ судину малу (глиняный горшок) и поставяху на столпе (в маленькой погребальной избушке «на курьих ножках») на путехъ (на пути из селения к закату солнца), еже творять Вятичи и ныне (обычай ставить избушки «на курьих ножках» над могилой, сохранился в Калужской области до 30-х годов XX века).» Примечание: присутствующие на похоронах должны быть в белой похоронной одежде или с белыми похоронными накидками. В знак скорби голову покрывают белым покрывалом. Чтение при возжигании погребального костра (крады великой)
Се ев а оне ыде А тужде отроще одьверзещеши врата ониа А вейдеши в онь - то б о есе красен Ирий А тамо Ра-река теНце Якова оделящешеть Сверьгу одо Яве. А ЧеНслобог учеНсте дне нашиа А рещет богови чеНсла сва. А быте дне сварзеню Ниже быте ноще А усекнуте ты, Бо се есе - явски. А сыи есте во дне божстем А в носще никий есь Иножде бог Дид-Дуб-Сноп наш...
Отправлено: 17.08.12 17:27. Заголовок: Семидневный обряд на открытие путей.
Семидневный обряд на открытие путей.
Волгарь Кромешник 10-11-2011
Семидневный обряд на открытие путей. Этот обряд предназначен для открытия путей к исполнению какого либо желания. Это привлекающий обряд, так что нежелательно проводить его для удаления чего бы то ни было из своей жизни. Что надо Большая (высокая) восковая свеча. НЕ ЧЕРНАЯ ни в коем случае. 7 иголок 7 небольших ключиков Мед Небольшой кусочек бересты. Обряд желательно проводить в начале солнечного месяца на растущей луне. Для начала чётко формулируете свою мысль и записываете её на дощечке так, как будто у вас уже это есть. Например «отлично сдал сессию» «получил прибавку к зарплате». Точность формулировки имеет роль. На своём домашнем алтаре в понедельник с утра, на рассвете после обычного славления Велеса и принесения малых треб устанавливаете на бересте обмазанную мёдом свечу, в нее через равные промежутки втыкаются семь иголок, на них вешаются ключики. В это время должен гореть требный огонь от которого зажигаете свечу. Читается став славления Велеса. Дальше читается потвора «Как огонь горит, как вода течет, как птицы летят, как звери бегут Так то Велес дороги открывает, замки отпирает, преграды убирает. Семь дней свеча горит, семь ключей на ней висит – Ключи падают, замки открывают, дороги моему желанию отпирают Во славу Велесову, по моему слову, слово моё крепко» На горящую свечу повторяется вслух своё желание. Свеча горит до тех пор, пока не падает иголка и ключ. После этого свеча гасится пальцами аккуратно, чтобы не уронить остальные ключи. Упавшие иголку и ключ не трогать! Повторять семь дней пока не упадут все иголки с ключами. На седьмой день после того, как упадёт последний ключ вытащить бересту и сжечь её там же. Ключи, иголки, остатки воска и пепел от бересты не выкидывать, а спрятать в доме рядом с дверью(под порог положить).
Примечания. Требный огонь - это огонь который зажигается на алтаре в качестве малой требы.
Отправлено: 17.08.12 17:55. Заголовок: Заклинания и приговоры в календарных обрядах.
Заклинания и приговоры в календарных обрядах.
В. К. СОКОЛОВА
Заклинания, как можно предполагать, были исконным, древнейшим видом обрядового фольклора. Их место и значение в обряде было определено их сущностью. Они имели ту же доминантную функцию, что и весь обряд в целом, целью их было оказать влияние на окружающий мир, вызвать желательное явление. Слово воспринималось, как дело, оно органически сливалось с действием, поясняло и как бы закрепляло его.
Термины "заклинания" и "приговоры" в известной мере условны, и четкой границы между ними нет. Но заклинание имело отчетливо выраженную магическую функцию и произносилось с целью вызвать желаемый результат, приговорам же, также сопровождавшим обряд, особого значения уже не придавалось, они исполнялись по традиции, выражали пожелания, на поздней стадии существования обрядов они могли приобретать и шутливый, развлекательный характер.
Общая основная функция всех заклинаний обусловила значительную близость словесного оформления разных их типов. Все они выражали требование, пожелание или просьбу, были обращены к кому-то или к чему-то. Это потребовало употребления сказуемого-глагола в повелительном наклонении, хотя тональность заклинаний была разная - от приказания до просьбы, мольбы. В основе заклинательные формулы - очень краткие, в них выражена, и очень четко, только основная мысль, но они могут развиваться, заполняться разными деталями. Различаются же заклинания по принципам их построения, обуславливаемыми характером обрядовых действий, в которые заклинание входило, и изменениями в научном мировоззрении. Это дает основание выделить и рассмотреть разные типы заклинаний.
Как и любой фольклорный жанр, заклинания находились во взаимодействии с другими жанрами - обрядовыми и необрядовыми, прежде всего с возникшими на их основе заговорами. Связаны они были также с обрядовыми песнями обходов дворов, являвшимися в своей основе также заклинаниями, а на последней стадии существования обрядов - с шутливыми приговорами, потешками и детскими песенками. Эти связи отмечаются, насколько это возможно было сделать, в рамках данной статьи.
Простейший и, вероятно, наиболее древний первоначальный вид заклинаний - непосредственное обращение к объекту, на который хотели воздействовать. А воздействовать пытались на весь окружающий мир, на явления природы, которые персонифицировались; к ним обращались, как к живым существам. Обращения, как правило, имели характер требования, приказа. Это могли быть отдельные выкрики, вроде тех, какими прогоняли зиму, уничтожая при этом антропоморфное чучело масленицы: "Уходи, зима, с морозами!" или: "Убирайся вон, рваная старуха, грязная! Убирайся вон, пока цела!" В некоторых селах Московской губ. хозяйка, выгоняя первый раз в поле корову, заставляла ее переступить через положенную в воротах клюшку, а потом, ударяя ее этой клюшкой, приговаривала: "Тели телок, тели телок!" Чтобы жатва была обильной, жница, нажав первый сноп, говорила: "Стань, мой сноп, на тысячу коп!" Подобные заклинания были обращены и к солнцу: - "Солнышко, ведрышко, выгляни в окошко!"; к дождю: "Дождик, дождик, пуще!" или: "Дождик, дождик, перестань!"; и т. п.
Заклинания такого типа встречались и в виде двухчленной формулы. Так, в Ярославской губ. весною, катаясь по всходам ржи, приговаривали: "Расти, расти трава к лесу, а рожь к овину" . Первым сжатым снопом, который вносили в дом, выгоняли мух, тараканов и пр.: "Первый сноп в дом, а клопы, тараканы вон" или: "Мухи, гады, вон, идет хозяин в дом".
Большую часть заклинаний, обращенных непосредственно к объекту воздействия, отличал повелительный тон: уходи вон, перестань, принеси, расти и т. п. Поэтому их можно определить как заклинания императивные. Их начальная, наиболее устойчивая формула - обращение-требование. Эта формула нередко составляет все заклинание. Но порою, особенно при массовых действиях, заклинания развивались за счет уточнений, дополнительных деталей. Так, требуя, чтобы пошел дождь, указывали ему, что он должен полить и притом полить обильно:
Дождь, дождь! На бабину рожь, На дедову пшеницу, На девкин лен Поливай ведром .
Окончив жатву, женщины катались по сжатой ниве и просили ее вернуть им силу: "Нива, нива, отдай мою силу!". Иногда этим заклинание ограничивалось, но чаще жницы подчеркивали, что потеряли силу, когда жали, а она им нужна, чтобы сжать еще яровые, и на другие работы:
Нивка, нивка, Отдай мою силку, Ну я тебя жала, Свою силу потеряла! Жнивка, жнивка, Отдай мою силку На яровину, На овес, на гречиху, На конопельки! Чтобы мне постараться, Конопелек набраться!
Или: "Жнивка, отдай мою силку на пест, на мешок, на колотило, на молотило и на криво веретено" .
Обращаясь к весне или к ее предвестникам - жаворонкам, просили их принести тепло, обильный у рожай - "хлеба вольного", здоровья и пр. Украинцы с подобными призывами обращались к гоголю, прося его принести лето, а с ним "и зеленое житечко, хрещатенький барвиночок и загашненькой василечок".
В приговорах, постепенно утративших магическое значение, стали появляться бытовые картинки. Так, в заклинании жаворонков, записанном в Горьковской обл., рисовалось оскудение к весне крестьянского хозяйства:
Жаворонушки, Прилетите к нам! Принесите нам Красно летечко. Нам зима-то надоела, Хлеб и соль-то всю поела, Всю кудельку перепряла, На базары пертаскала. Хлеба ни крошки, Дров ни полена, Горя по колено! (или: Воды по колено). Жаворонки, прилетите, Красно лето принесите!
Это явно поздний приговор, но в нем устойчиво сохраняется форма заклинания (причем обращение к жаворонкам повторено и в конце) и его основная тема - ожидание лета с теплом и урожаем. С расширением, дополнением заклинательных формул усложнялась их художественная структура. Заклинания типа приведенных обращений к дождю, ниве, жаворонкам можно уже рассматривать как художественные произведения, имеющие свои особенности. Они ритмически организованы, строки нередко строятся по принципу синтаксического параллелизма, временами появляется рифма. Используются в них, хотя и очень ограниченно, такие приемы народной поэтики, как постоянные эпитеты (весна красная, лето красное, теплое и пр.), уменьшительные суффиксы (жавороночки, летечко, нивка, силка и т. п.). Отличительными признаками их были вступительные формулы, придававшие всему произведению заклинательный тон. Утрачивая первоначальную функцию, они постепенно все больше сближались с шуточными приговорами, припевками и потешками, что облегчало переход их в детский фольклор.
К императивным заклинаниям по словесной структуре близки заклинания-просьбы. Но они принципиально отличаются от заклинаний первого типа тем, что обращены не непосредственно к объекту воздействия, а к посреднику - сверхъестественному существу, от которого ждали помощи. Этот тип заклинаний появился, когда в сознании человека сложились представления о духах-хозяевах, повелителях стихий. Заклинающий выступает здесь не как субъект, активно воздействующий на природу, а как пассивный проситель. На этот тип заклинаний сильное влияние оказало христианское мировоззрение; вместо обращения к первоначальным стихийным божествам стали обращаться к богу, богородице, святым, а само обращение стало звучать, как церковная молитва. Это меняло тональность заклинания, из повелительного оно становилось просительным. Заклинания-просьбы часто не были связаны с какими-либо магическими действиями, что также говорит об их позднем происхождении.
Как и императивное заклинание, заклинание-мольба могло быть очень кратким и состоять только из обращения-просьбы:
"Дай, боже, нам урожаю"; "Егорий Храбрый, береги мою скотинку" , "Святы боже и святы Еры [Юрий]! Заховайце нiуку от граду"; и т. п. Обращались и к названию праздника, который в сознании народа персонифицировался. Так, девушки молили: "Покров, покров, покрой землю снежком, а меня женишком!" В Карго-польском р-не Архангельской обл. на покров скармливали скоту сжатый последним сноп овса и говорили: "Покров, покров, покрой нашу избушку теплом, а хозяина животом".
У всех восточнославянских народов бытовало заклинание-просьба: "Роди, боже, жито, пшеницу, всякую пашницу!" Особенно широко оно было распространено у украинцев. У них оно вошло в колядки и щедривки, в жнивные песни, в приговоры, которые произносили мальчики, когда утром на новый год ходили поздравлять с праздником и "засевали" (разбрасывали) по избе зерна: "На счасте, на здоровье, тэ на нове лiто; роди, боже, жито, пшаницю и всяку нашницю: добры день, будьте здоров!, з новим годом!" Такой универсальный характер это заклинание приобрело потому, что оно выражало самые сокровенные думы и заботы крестьянина о хлебе насущном. Такого же характера и приговор, с которым начинали сеять, - просили бога уродить столько хлеба, чтобы его хватило на всех на земле-на каждого человека, на богатого и бедного, и на всю живую тварь: "Уроди на всякого приходящего и заходящего".
Пошли, господи, милость свою На всякую долю, На нищую долю, На сиротскую долю, На птиц небесных, На свое семейство .
Или:
Народи, боже, на всякого долю, На лидочого и на крадящего, И не остав мене бiз хлеба 3 моею худобою.
Из этих примеров видно, что заклинания-просьбы, как и императивные, могли дополняться, в них вносились уточнения. Казалось недостаточным просто попросить: "Народи, господи, с полосьмины три осьмины", а надо было перечислить, для кого именно нужно уродить хлеб, никого не забыть.
Иногда императивное заклинание могло превращаться в просьбы путем переадресовки его к какому-нибудь посреднику. Так, чтобы вызвать дождь, обращались уже не прямо к нему, а к батюшке Николе, дальше же древнее заклинание осталось неизменным:
И Батюшка Никола, И Давай дождя большого! На нашу рожь, На бабин лен Поливай ведром .
Молитвенная формула, не меняя структуры заклинания, меняла его тон. Такие формулы были отличительным признаком заклинаний-просьб, самым устойчивым их элементом и придавали всему приговору определенную окраску.
Свои особенности имеют заклинания, генетически восходящие к обряду-жертвоприношению. Они требовали ритуального подношения, которое чаще выливалось в кормление мифологического существа, от которого зависело осуществление желания. Эти заклинания сохранили более древний пласт верований. Они были обращены к олицетворениям стихий, к домашним и полевым духам, к духам предков, которых хотели задобрить, с которыми старались договориться; иногда такие заклинания обращались и к персонажам христианской мифологии.
Построены эти заклинания как двухчленная формула: вот тебе … а ты нам (дай то-то, сделай или не делай того-то). Кончая жатву, оставляли на ниве несжатый пучок колосьев - "бороду". Русские во многих местах посвящали ее Илье, приговаривая: "Вот тебе, Илья, борода, а на будущий год уроди нам хлеба города" ; "Вот тебе, Илья, борода, а ты пои и корми моего коня"; и т. п. Белорусы весной пекли не только жаворонков, но и пирожки - "галионы" в виде аистов ("буслей"), с прилетом которых связывали наступление весны. С этими пирожками ребятишки бегали и кричали: "Бусля, бусля, на тебе галиону, а мне дай жита" . Одним из типичных примеров обрядов этого типа может служить "кормление" мороза киселем, сохранившееся до XX в. в некоторых центральных русских губерниях. В четверг перед пасхой парили кисель, выносили его на улицу (иногда выливали) и звали мороз:
Мороз, мороз, иди кисель есть! Не бей наш овес, нашу рожь, А бей быльник да крапивник.
В поздних записях приглашение мороза приобретает шуточный оттенок:
Мороз, мороз, не морозь наш овес, Киселя поешь, нас потешь .
Такого же типа заклинания сопровождали в Сибири "кормление" домового с целью сохранения скота. Оно проходило также в великий четверг. Хозяйка пекла особые лепешки, часть которых отдавали домовому ("хозяину", "суседушке"), - клали их где-нибудь в укромном месте на дворе, приговаривая: "На тебе, хозяин, хлеб-соль. Корми моева скота. Я ево кормлю днем, а ты корми его ночью". Домовому бросали монету под печь, говоря при этом: "Вот тебе, суседушко-батюшко, гостинцы от меня". В Клинцовском у. Могилевской губ. сходное заклинание было обращено к хозяину пастбищ. Выгоняя первый раз в поле скотину, хозяин брал с собой завернутый в тряпочку хлеб, который затем клал в расщепленное дерево с приговором: "Хозяин, на тебе хлеб и соль! Паси мой скот, штоб ня было ни якой шкоды" .
Как и в других типах, у подобных заклинаний могла развиваться вторая часть - уточнялось, что должен сделать тот, кому приносили дары. Но есть случаи, когда эта часть выпадала. На радуницу, например, когда ходили на кладбище поминать умерших родных, звали разделить трапезу и покойных родителей: клали им на могилу еду, выливали рюмку вина, призывая: "Святиi родители, ходiте до нас хлiба и солi iсти" или: "Святый радзицели, хадзите, хадзите к нам есци, што бог дав" . Ясно, что это - остатки древних тризн с жертвоприношением предкам с целью заручиться их помощью. Но просить что-то у родителей за угощение было непристойно, это была дань уважения, а помощь их подразумевалась сама собой.
Ритуальное угощение или принесение даров со временем отпадало, память же об этом могла довольно долго сохраняться в приговорах. Так, украинцы, заклиная дождь, обещали сварить ему борщ и притом в зеленом горшочке: "Дощику, дощику, зварю тобi борщику в зеленому горщику; секни, рубани дойницею, холодною водицею"; (вар.: "Только не иди"). Или более сложное заклинание: "Дощику, дощику, зварю тобi борщику в новенькому горщику, поставлю на дубочку, дубочок схитнувся, а дощик линувся цебром, вiдром, дойничкою над нашою пашничкою". Несомненно, что дождю когда-то готовили угощение, возможно, что его ставили на дубок (дуб был посвящен богу грома), проливали его, имитируя дождь. Как воспоминание об этом остались лишь слова заклинания, переходившего уже в шутку, подобно русскому детскому приговору:
Дождик, дождик, пуще, Дам тебе я гущи, Дам тебе я ложку, Хлебай понемножку.
Довольно часто встречались заклинания, основой которых служило сопоставление, уподобление двух (а иногда и нескольких) предметов или явлений - действительного и желаемого. Заклинания этого типа обычно произносили, когда производили действие чем-то подобное тому, которое хотели вызвать, или использовали предметы, свойства которых хотели передать заклинаемому. Такие заклинания построены на формуле: как ... так бы ... Например, в некоторых селах Московской губ. хозяйка, выгоняя корову первый раз в поле, заставляла ее перешагнуть через положенный в воротах сковородник, приговаривая: "Как сковородник от печки не отходит, так пусть бы и скотина от двора не отходила" . В Сибири в этих случаях употребляли заслонку и произносили сходные слова. В Боровичском у. Новгородской губ. в егорьев день гладили лошадь по голове яйцом с приговором: "Как яичко гладко и кругло, так и лошадушка моя будь кругла и сыта" . В последний четверг перед пасхой, утром, полагалось умываться или обливаться водой, взятой из речки или колодца до рассвета. В Вологодской губ. девушки шли для этого на хмельник, при этом приговаривали: "Как хмель любят добрые люди, так бы и меня любили" . Примеров таких заклинаний немало. В них могло упоминаться и несколько предметов. Например, в г. Медынь в петров день женщины и девушки ходили к посевам льна, неся с собой творог; на льняной ниве они ставили длинную тычину и говорили: "Дай бог, чтоб наш лен был тверд, как смычина, длинен, как тычина, и бел, как этот творог". По мере того как обрядовые действия разрушались, а магические слова сохранялись по традиции, заклинания-сопоставления, как и заклинания других типов, стали произноситься и без соответствующих действий, например: "Как берег с берегом не сходится, так бы и зверь с моей скотинкой не сходился".
Основной художественный прием, используемый в заклинаниях этого типа,- сравнения, которые в заклинаниях других типов почти не встречаются. В сущности все эти заклинания в целом - сравнения, в которых второй член условен. В заклинании может содержаться и несколько сравнений, как в приведенном выше заклинании на лен. В некоторых же приговорах, например, произносившихся при ударах вербою, используется уже набор сравнений.
Вербные приговоры отличаются известным своеобразием. В них свойство предмета - только что распустившиеся ветви дерева - должно было передаваться человеку, с которым они соприкасались, дать ему здоровье, силу: "Будь здоров, как верба"; "расти, как верба". Иногда это были типичные приговоры-сопоставления: "Как вербочка растет, так и ты расти". Но обычно вербные приговоры более развернуты. Специфично же для них то, что субъектом, воздействующим на человека, выступает как бы сама верба. Это подчеркивалось формулой, очень устойчиво сохранявшейся у всех восточнославянских народов: "Не я бью, верба бьет". Столь же устойчиво и начало-обращение: "Верба хлес, бей до слез"; "Не я бью, вярба бъе! Хира у лес, а здароуя у косьти".
В большинстве случаев приговоры дополнялись: желали не только здоровья, но высказывали и другие пожелания. Выражалось это чаще посредством набора сравнений, например:
Верба хлес, бей до слез! Не я бью, верба бье. За тыждень великдень: Будь великый, як верба, А здоровый, як вода, А богатый, як земля.
Или:
Не я бью, верба бье, За тыждень великдень. Не будь сопливый, До работы ленивый, Не будь зависливой, Али буде здоров, як вода, Рости, як верба! Будь шмыткий, як пчела, Будь богатый, як земля! От року до року, Вербою по боку.
В последнем приговоре чувствуются уже шутливые нотки, но построение и формулы его традиционны, дополнение шло главным образом за счет новых сравнений. Шуткой-прибауткой они стали тогда, когда обычай хлестаться вербой перешел к детям:
Верба хлест, бьет до слез, Верба бела бьет за дело, Верба красна бьет напрасно.
Для заклинаний-уподоблений такой переход в шутку не типичен, вербные заклинания, пожалуй,- единственный пример, и связано это с их особым характером. Значительно чаще отмечалось влияние на данный тип заклинаний заговоров. Большая часть заговоров была также построена по формуле уподобления. А. А. Потебня считал, что основную формулу заговора лучше всего определить, как "словесное изображение сравнения данного или нарочно произведенного явления с желанным, имеющее цель произвести это последнее". Поэтому сближение с заговорами именно заклинаний-уподоблений было естественным. Заговоры имели особую форму со специфическими начальными и заключительными формулами, испытавшими сильное влияние христианских молитв. Эти заговорные формулы вставлялись и в заклинания. Так, в Приозерном р-не Архангельской обл. хозяйка перед тем, как первый раз выгнать скотину в поле, повязывала вокруг голого тела пояс, а затем расстилала его в воротах, через которые выгоняли скотину, приговаривая: "Коль крепко и плотно пояс вокруг меня держится, толь крепко и плотно пестрюнюшка вокруг двора держится и своей большушки матушки. Век и повеку, отныне и до веку". Здесь для придания большей силы заклинанию использована концовка заговоров, так называемые "ключевые слова". То же и в приговоре, с которым в Западной Сибири на Тавде "брали в круг муравьев" для того, чтобы овцы плодились. В великий четверг хозяин шел в лес, вырубал в пне небольшое углубление и собирал туда муравьев, говоря при этом: "Как эти муравьи плодятся, так бы у меня, раба божия (имя), плодились овечки: беленькие, черненькие и пегенькие. Ключ и замок словам моим. Аминь!".
Использовались и начальные формулы заговоров. Например, в Каргопольском р-не Архангельской обл. при первом выгоне скота сливали в один сосуд воду, взятую из трех ключей, с приговором: "Во имя отца и сына и св. духа. Как бы сия ключевая вода стекала в одно место, так бы сходился и стекался мой скот любимый, крестьянский жить в одно место" . Типичный заговор - "чтобы растения росли" - приведен С. А. Гуляевым: "Встану я, раб божий (имярек), благославясь, пойду, помолясь, из избы в двери, из дверей в вороты, в чистое поле, прямо на восток, и скажу: "Гой еси, солнце жаркое, не пали и не пожигай ты овощь и хлеб мой, а жги и пали куколь и полынь-траву. Будье слова мои крепки и лепки". Как можно предполагать, здесь древнее заклинание императивного типа, обращенное к солнцу, обросло типическими заговорными формулами (не исключена, впрочем, здесь и известная литературная правка - "гой еси" и др.).
Заговоры не являются обрядовым жанром и в составе календарных обрядов встречаются редко. Но их обычно знали пастухи и достаточно широко ими пользовались; почти всегда они произносили их весной при первом выгоне скота. Это, видимо, и оказало влияние на приговоры, с которыми хозяева отправляли в поле свою скотинушку. Показательно, что почти все заговоры, зафиксированные в календарных обрядах, связаны со скотом.
Таким образом, в календарных обрядах можно выделить четыре типа заклинаний: императивные, молитвенные, с жертвоприношением (угощением) и уподобления. Между этими типами нет четкой границы, они во многом близки, и один тип мог переходить в другой. Так, как было показано, заклинания императивные могли переходить в просьбы посредством простого присоединения к ним молитвенного обращения.
Отправлено: 17.08.12 17:56. Заголовок: Заклинания и приговоры в календарных обрядах.
(Окончание)
Тип заклинаний во многом был связан с характером обряда. Так, заклинания с жертвоприношением и уподобления требовали определенных обрядовых действий. В то же время один и тот же обряд мог сопровождаться заклинаниями разного типа. Например, подбрасывание ложек после весенней трапезы на озимом поле (кода смотрели всходы) часто сопровождалось простым приговором-приказанием: "Расти, рожь, вот такая!" Так как подбрасываемая ложка показывала, какой высокой должна вырасти рожь, появилось и уподобление: "Как высоко ложка летает, так бы высоко рожь была". Русские стали ходить смотреть в поле всходы на вознесенье и в некоторых случаях в заклинаниях появилось упоминание о возносящемся на небо Христе, за ноги которого должна была ухватиться рожь, чтобы вытянуться как можно выше. Есть и заклинания, обращенные к самому Христу:
Христос, иди на небеса, Ржицу возьми за колоса .
Как видно из этих примеров, прикрепление обрядов к христианским праздникам также могло сказаться на содержании заклинаний. Очень разнообразны заклинания, с которыми первый раз выгоняли в поле скот; здесь и простые ласковые обращения к своей животинушке, и молитвенные обращения (чаще к Егорию) с просьбой сохранить скотинку, и заклинания уподобления, переходящие в заговоры, обряды, в которые входили эти заклинания, были разные. Когда вера в магическую силу действий и слова утрачивалась, хозяйка уже просто напутствовала свою корову: "Ходи, бог с тобой, кормись да домой не торопись. Впереди коров не бегай и позади не оставайся".
С заклинаниями генетически связаны песни-благопожелания, с которыми в праздники обходили дворы. Первоначально им также придавалось магическое значение - они должны были обеспечить тому, кому пелись, всяческое благополучие: урожай, здоровье, счастливый брак и пр. Некоторые из таких песен, особенно колядки и щедривки, звучат, как заклинания, включались в них и типические формулы заклинаний. В качестве примера можно привести известную русскую колядку:
А дай бог тому, кто в этом дому! Ему рожь густа, рожь ужиниста. Ему с колоса осьмина, Из зерна ему коврига, Из полузерна пирог! Наделил бы вас господь И житьем, и бытьем, и богатством...
В Пинежском р-не Архангельской обл. ребятишки, когда ходили колядовать, пели:
Дай тебе, господи, На поле природ, На гумне примолот, Квашни гущина, На столе спорина, Сметаны ти толсты, Коровы ти дойны .
В форме заклинания построены украинские щедривки, главная тема их - пожелание обильного урожая:
Зароди, боже, жито, пшеницю, Всяку пашницю; А в полi ядром, А во дворi добром, На покутi гостьми, На полу дiтьми, А в полi зернятком, На дворку жеребъятком.
Можно думать, что первоначально обходили дворы с заклинаниями, при этом производили и магические действия (рассевание зерен и др.). Заклинания эти, ритмически организованные, постепенно усложнялись, превращались в песни, величания. У них выработалась своя особая образная система и символика, художественные приемы (гипербола, изображение желаемого как действительного и др.), композиция. Анализ этих песен - особая задача. Здесь важно было лишь указать их генетическую преемственность от заклинаний. Заклинательный тон некоторые из песен-благопожеланий сохраняли долго, даже тогда, когда они перешли в детский фольклор. Это также свидетельствует о том, что основным видом обрядового фольклора были именно заклинания.
В свою очередь песни обходов дворов тоже оказали влияние на поздние приговоры. Обычно эти песни оканчивались просьбой или требованием угощения и денег за высказанные добрые пожелания, которые подкреплялись угрозой тем, кто скупился. Такие просьбы характерны и для приговоров, которыми дети поздравляли домохозяев, за это им давали какое-нибудь лакомство. Показательным примером таких поздних приговоров, создававшихся по традиционным образцам, могут служить средокрестные приговоры. Средокрестьем народ называл середину великого поста, говорили, что в ночь со среды на четверг пост ломается пополам. В эти дни выпекали особое печенье - "кресты". Ему приписывали магическое свойство - обеспечивать урожай. "Крест" хранили до первого весеннего выезда в поле, крошили в семена, чтобы набраться сил для летних работ. Ослабление веры в магическую силу хлеба и "крестов" привело к тому, что их стали использовать для гадания, а потом стали давать как угощение ребятишкам, которые бегали по избам и выпрашивали их приговорами. Это были разные прибаутки, но в них обязательно вставлялась просьба "давай крест", а начало чаще всего было связано с их календарным приурочением - "половина говения (часто сокращенно - говина) переломилася":
Половина говения переломилася, А другая под овраг покатилася. Подавайте "крест", подавайте другой, Обмывайте водой .
Тетушка Анна, садись на окошко, В осиново лукошко, Чем хошь поливай, Только крест подавай.
Появлялись и угрозы: "Кто не даст креста - упадет изба", и т. п. Все это - шутки, многое в них добавлено самими детьми. Средокрестовые приговоры были зафиксированы недавно, и только в двух областях (Костромской и Горьковской), что так же, как и содержание их, свидетельствует, что это позднее и местное творчество. Но есть в них устойчиво повторяющаяся деталь: "Поливайте водой", "чем хошь поливай". Иногда ребята действительно поливали, "чтобы к пасхе был дождь" . Это дает основание предположить, что раньше в этих местах были весенние обходы дворов с целью вызова дождя, а хождения детей за обрядовым печеньем ("крестами") возникли на их основе.
Дети могли сохранять приговоры и в том виде, в каком они переняли их от взрослых, лишь несколько видоизменяя их, делая отдельные вставки. Это наглядно видно на заклинаниях весны, обращенных к жаворонкам. Обряд стал детской забавой, для детей пекли и обрядовое печенье ("жаворонки"), приговоры же при всех изменениях сохраняли достаточно отчетливо выраженный заклинательный характер и исконную тему - ожидание тепла и урожая. Да и игры с "жаворонками" во многом повторяли действия, совершавшиеся в древности при заклинаниях весны: "жаворонков" старались посадить повыше - на крышу, дерево, пригорок, их подбрасывали вверх, имитировали полет. Однако наряду с приговорами, более или менее выдерживавшими форму заклинания, дети стали обращаться к жаворонкам (в южных областях и к кулику) и с такими прибаутками:
Кулик-саморот Полетел на гарот (в огород). Сламил палку, Убил галку. Галка ппачить, Кулик скачить .
Или:
Чу виль, виль, виль, Чу виль, виль, виль, Козел да баран, На дыбушки стал, Мои чувильки достал .
Как можно видеть, дети, воспроизводившие как игру отдельные, бывшие некогда ритуальными действия, не только не воспринимали смысл сопровождавших их заклинаний, но и не всегда использовали их форму. В создававшихся ими приговорах часто отсутствуют заклинательные интонации и не всегда высказывается какое-то требование или пожелание (требование обрядового печенья - "крестов", конечно, не заклинание); иногда детские приговоры представляли собой набор отдельных фраз, в них включались строчки из песенок и прибауток; появлялись приговоры и в форме частушки, например:
Половина у овина, А другая у двора, Подавайте нам скорее, Нам в училище пора!
Такие трансформации заклинаний в шуточные приговоры закономерны для стадии перехода обряда в детскую игру. Но заменять ритуальные заклинания приговорами-прибаутками могли и взрослые, когда обряд стал восприниматься как развлечение. Примером могут служить приговоры, с которыми в последний день масленицы жгли костры - "жгли Масленицу". Они занимали в масленичном веселье то же место, что и в традиционном обряде. Когда антропоморфное изображение смерти-зимы уничтожали (топили, сжигали, разрывали на части), то кричали, осыпали зиму ритуальной бранью. Над зловещим божеством насмехались; смех имел функцию оберега: побеждая смерть, утверждал жизнь. Таким образом, по месту, занимаемому в обряде, и по некоторым особенностям поздние масленичные приговоры как будто связаны с традиционными. По существу же это иное новообразование.
К таким приговорам не относились серьезно, не ждали, что они как-то повлияют на окружающую среду. Гуляющие просто выражали в них свое настроение и отношение к празднику, шутили; страха перед некогда грозным божеством и желания отгородиться от него в этих приговорах-прибаутках не чувствуется. Сударыня Масленица стала олицетворением самого веселого народного праздника, ее встречали как желанную долгожданную гостью и не прогоняли, а наоборот, в песнях просили подольше погостить. Провожали ее с честью, и если ругали, то за то, что она так скоро кончилась, не дала вдоволь нагуляться. Масленица имела разные прозвища, чаще забавные, иногда непристойные, но в большей части они были определены разгульным характером праздника. Масленицу называли блиноедой, блюдолизой, объедалой, ерзовкой (т. е., как поясняет это слово В. И. Даль,- пронырой, пролазой), мокрохвостой (отмечая состояние погоды в это время) и т. п. Чаще же всего ее называли обманщицей за то, что она только поманила праздником и быстро кончилась, не дала вдоволь погулять: "Мы думали, масленица семь недель, а она только семь денечков".
Масленица-обманщица, Обманула провела, Нагуляться не дала.
Лейтмотив поздних масленичных приговоров - масленица все поела, ушла и посадила всех на великий пост, на квас и редьку, что было контрастом с обилием на масленицу всяких яств. Говорилось и об ожидании следующего большого праздника - пасхи: "Через семь недель будет светлый день". В приговоры вставлялись шутки, прибаутки, иногда мало связанные между собой, тон же их всегда был веселый, юмористический:
Масленица-обманщица Мимо красного села Обманула, увела, На заулок завела, На великий пост Дала редьки хвост!
Или:
Масленица-ерзовка, Обманула нас плутовка. Оставила нас На кислый квас, На постные щи, На голодные харчи.
К масленице могли обращаться и ласково, с уважением, но тон приговоров оставался шуточный:
Прощай, масленица, прощай, красная! Наступает великий пост, Дадут нам редьки хвост. А мы редьку не берем Кота за уши дерем.
Заклинания, возникшие в глубокой древности и являвшиеся по своему генезису и сущности обрядовым жанром народного словесного творчества, сохранялись очень долго, пока сохранялись хотя бы в рудиментах обряды, с которыми они были неразрывно связаны. Со временем они, естественно, изменялись, пополнялись новыми произведениями, взаимодействовали генетический функционально с близкими им жанрами - заговорами календарных обходов дворов. Как можно было видеть, менялись и словесная структура заклинаний - от простой фразы, кратко выражавшей пожелание или требование, до ритмически организованных, рифмованных поэтических формул типа коротеньких прибауток и присказок. Но всегда они сохраняли свои основные особенности и доминантную функцию. С утратой этой функции они теряли смысл и переставали существовать, исчезали вместе с обрядами, когда вера в магическую силу особых действий и слов утрачивалась. Какое-то время отдельные заклинания, исполнявшиеся коллективом, могли повторяться детьми как приговоры-прибаутки, причем дети могли их переделывать на свой лад. Когда элементы больших массовых действ, утративших ритуальное значение, становились праздничным развлечением, место заклинаний могли занимать новые приговоры-прибаутки (как-то было, когда жгли чучело Масленицы), иногда они тут же импровизировались. Эти новообразования не были обрядового происхождения, а восходили к юмористическим жанрам народной поэзии - к прибауткам, припевкам.
Последовательность проведения Славянского свадебного обряда в современных условиях.
Влх. Славер, Родовой Союз Славян (РОСС)
Мы умеем жить по своему. Женщину свиваем в Славе его, Бога Сварога. С ним и земля стоит наша и ту храним так же как поступали отцы наши. Мы повинуемся только Сварге и Земле. Поэтому справляем свадьбы в той, Земле что имеем так как имеем терпение. Ттворец человека - Сварог. Против него стоит жена его. Празднование умеем делать, когда объединяемся в муже и жене и сами мы все дети его. Обращаясь к молодоженам так говорим: - Будьте вы здоровы, будете счастливы, и имейте детей много.
(Велесова книга)
В последе время резко возросло число обращений Славян – родноверов за помощью в проведении свадебных обрядов по древней славянской традиции. Участились просьбы выслать описание свадебного обряда, т.к. имеется информационный вакуум по данному вопросу. Это побудило к оглашению собственного опыта проведения подобных мероприятий. Сам я начинал проводить свой первый свадебный обряд ознакомившись с разными традициями. Наиболее приемлемым показался из череды всех описанных обряд предложенный волхвом Велеславом в «Слове малом об Уряде Свадебном» Русско-Славянской Родноверческой Общины «Родолюбие». Позже, проводя свадебные обряды я понял, что не ошибся в выборе и наработал собственный опыт в данном обряде. Поэтому в описании последовательности данного свадебного обряда был использован опыт волхва Велеслава в совокупности с опытом проведения свадебных обрядов волхвами в Новороссийской северокавказской общине «Славянское наследие». Обряд описан простым для понимания языком и рекомендуется в качестве примера для проведения свадебных обрядов в Родовом Союзе Славян (РОСС).
Ты и скуй нам Перун свадебку! Чтобы крепко-накрепко, Чтобы вечно-навечно. Чтобы солнцем не рассушивало, Чтобы дождем не размачивало, Чтобы ветром не раскидывало. Чтобы жить – поживать, Да добра наживать !
Свадьба между молодожёнами принявшими Славянскую веру осуществляется по определённым канонам, установленным в тех общинах, в которых состоят молодожёны, либо в той общине к которой Славянская пара обратилась за помощью в проведении Славянского свадебного обряда. Славнейшей целью данного обряда является образование новой Славянской семьи на потребу свому Роду и его укреплению путём преумножения – являющегося данью и благодарностью своим родителям и предкам во Славу древних традиций своего Рода. Это есть древнейшая обрядовая традиция Русского рода и Славянской веры укрепляющая тело и душ человека на принципах заложенных самой природой человека. Это есть нечто иное как положение жить по Прави, Богов своих Родных славя, предков чтя, добро делая да детей наживать ведя их по стезе Праведной, дабы к старости не остаться в одиночестве. Чтобы долг свой Родовой исполнить, а не испортить, суженную потребно выбирать из своего же рода либо для укрепления родов Славянских, чтоб мир всегда в доме был да любовь и предки тому радовались. Это залог и предтеча крепкой семьи и здорового образа жизни. Так предки наши мыслили и так следует мыслить нам, потомкам и продолжателям своего рода.
На этих незыблемых принципах стоит, стоял и стоять будет один из самых многочисленный родов, Род ариев – русичей. Когда мы нарушаем эти устои – теряем род свой и растворяемся в общей человеческой массе. С теми мыслями и преступим к описанию свадебного обряда.
Сватовство
Свадьбе предшествует знакомство бедующих суженых, ухаживание жених за невестой. Любовные встречи, совместное посещение Славянских праздников, более близкое знакомство друг с другом, изучение характера, привычек, поведения пары наедине, в кругу друзей и знакомых, в общественных местах. Когда эти встречи перерастают в неистребимое желание быть вместе, связать себя образованием новой семьи при достижении зрелого возраста, способного к самостоятельной жизни и достигают детородного возраста, наступает период сватовства, смотрин и сговора. Предварительно молодые знакомят друг – друга со своими родителями и получают от них благословление на образование новой семьи, не идя против воли своих родителей и убеждая их в своей верности и любви друг к другу. После получения благословления родителей (с обеих сторон) наступает первый предсвадебный обряд – сватовство. Родители жениха засылают на переговоры сватов с подарками, после чего встречаются друг с другом в тёплой дружеской обстановке, где оговариваются день свадьбы и другие предсвадебные вопросы. Пара объявляется женихом и невестой, после чего подаётся заявление в Загс и начинаются приготовления к свадьбе.
Девичник и мальчишник.
Накануне свадебного действа в Доме невесты устраивается девичник, во время коего девушки - подруги оплакивают молодую. Ибо ей предстоит расстаться с жизнью девы-невесты и возродиться после свадьбы мужней женой, покинув свой отчий дом и продолжив через рождённых детей род своего мужа. Невесте на девичнике расплетают косу (если таковая имеется) и вынимают из ее волос ленту символизирующую вольную девичью жизнь. Лента передаётся либо младшей сестре, либо лучшей незамужней подруге невесты. Затем для молодой организуется баня, символизирующая прощание с девичьей волей. Перед тем, как войти в баню, неся перед невестой венок с лентами бросают его вверх и по нему гадают каким будет будущее замужество, либо используют другие народные способы гадания. По выходу из бани подруги расчёсывают невесте волосы, ухаживают за ней расчёсывая волосы, готовят её под венец, сожалея о том, что им придётся реже видеться со своей подругой, но в то же время радуясь за её дальнейшую судьбу и немножко по доброму завидуя ей, что встретила на своём пути доброго молодца, став под его защиту.
В Доме жениха в это же время устраивается мальчишник. Молодой, в окружении своих друзей, прощается с холостяцкой жизнью. В отличии от девичника, последние готовясь к свадьбе веселятся и провожают своего друга в супружескую жизнь. Чаще для этого тоже топится баня и готовится застолье. После чего для молодых начинается предсвадебный пост до самой свадьбы. В это время они самостоятельно посещают капище или обращаются за покровительством к богам славя их силу и природу, ходят в раздумье и гадании как сложится их дальнейшая жизнь.
Зазывание невесты.
Перед тем как ехать в Загс жених с дружками отправляется к дому невесты зазывать молодую. Парадом руководит дружка, ведя за собой народ на зазывание, а жених молча наблюдает за всеми его действиями, не впутывая себя в разговор и шутки прибаутки. У подхода к дому собирается честной народ и у дружки требуют выкуп за невесту, для чего перегораживают шествию жениха с друзьями проход, лентой или кто как может мешает проходу требуя выкуп за невесту. Без выкупа дальше не пускают. Если дружка с друзьями оказывается напористей, дело обходится малым выкупом, если нет, приходится «раскошеливаться» посерьёзней. После получения выкупа за невесту её выводят за порог дома не сразу. Стараются обставить выдачу невесты обманом, обмануть жениха нарядив в наряды её подружку или устраивают другие шутки. Невеста нарочито задерживается, вынуждая жениха поволноваться и обратить на неё особое внимание. Ждёт пока он не начнёт её зазывать своим обращением рассказав любимое стихотворение, или спев любимую песню, после чего она сдаётся и выводится подругами за порог своего дома. После вывода невесты все выстраиваются в свадебный ряд и снаряжённые цветными лентами, нарядами с соответствующими сему действу песнями, идут или едут (в разных машинах) в Загс.
Регистрация в Загсе.
Суженые в Славянской свадебной обрядовой одежде со своими друзьями направляются в Загс для документального засвидетельствования образования новой семьи. После прохождения этой требуемой законом процедуры принимают первые поздравления и все вместе направляются возложить цветы к памятнику погибшим воинам, чтобы отдать им свою дань за защиту Родины и сохранённые ценой своей жизни жизни потомков своего Рода. После чего следуют на капище, где их поджидают и встречают родители, близкие родственники, родичи, друзья и знакомые, приглашённые на праздник. За день до свадьбы родители заботятся о выпечке курника (пирога с курятины) и большого обрядового каравая с нанесёнными на него символами плодородия, счастья, достатка и прибыли в семье.
Обрядовые действия на капище. Венчание.
Для встречи молодых на капище выстраивается колонна в два ряда прибывших на праздник родственников, друзей и приглашённых гостей, сквозь которую проходит жених с невестой. Всё сопровождается осыпанием их зерном, хмелеем, сладостями и разменными монетами. Молодожёны несут на рушнике вышитом славянским орнаментом требы для вознесения их Богам и все участники торжества выстраиваются в зачин. Дальнейшие обрядовые действия на капище проводит волхв общины, которой принадлежит это капище.
Перед обрядом он освящает капище и участников зачина, после чего возжигая краду провозглашает славление Огнебогу Семарглу. Далее провозглашается славление Всебожие и если капище посвящено одному из богов то и этому Богу. После этого приносится треба от молодожёнов, коей испрашивается благословение Родных Богов на заключаемый союз путём наложения своих ладоней на требу. Волхв по состоянию требы оповещает принята треба Богами или нет. Если треба принята, можно приступать к обряду венчания. Если не принята, волхв обращаясь к Богам приносит вторую, искупительную, требу от молодожёнов и кидает жребий на выбор - искупление или испытание молодым. Если выпадает испытание, требуется провести молодых через испытания. Последние, определяются самим волхвом. Они должны быть приемлемыми для выполнения и не ронять достоинство молодых. Как правило, испытания выпадают в тех случаях, когда молодожёны относятся к разным славянским родам, либо нарушили порядок придя на капище в свадебной но не славянской одежде и т.д. Поводов для испытаний может быть много. Отказ от проведения испытаний является прямым оскорблением своего Рода и Родных богов. Волхв в этом случае вправе приостановить обряд и прекратить венчание, оставив молодожёнов без покровительства Родных Богов, что может иметь дурные последствия в дальнейшей семейной жизни и привести к развалу семьи. Поэтому испытания, в случае необходимости, молодая семейная пара должна проходить вместе. Обряд венчания начинается с того, что молодые предстают перед капищем в славянских обрядовых по такому случаю одеждах с венцами на голове. Волхв вопрошает каждого из них, по доброй ли воле согласны жениться (выйти замуж) молодые. Получив от молодых утвердительные ответы, он обращается к всевышнему Сварогу, прося его «сковать свадебку».
Затем связывает руки молодых рушником которые остаются связанными на протяжении всего последующего действа и обводит их трижды вокруг Огня, благословляя их стихиями природы и обсыпая их хмелем с зерном и опрыскивая водой. Поступив так волхв берёт братину с сурьей или квасом подносит молодым, дабы те, свободными руками, принесли свою первую совместную требу Родным Богам, а затем сами испили из нее по глотку священного напитка во славу Рода, Родной Земли и Богов Славянских.
По окончании обряда волхв громогласно объявляет народу о том, что отныне молодые являются мужем и женой, не только по «паспорту» но и на небесах пред Родом своим и сородичами своими. В окончании славит Славянские имена мужа и жены. И предлагает всем поздравить молодожёнов с венчанием. Если родители оказались на капище, они поздравляют первыми, вручая им свадебный каравай с солью, потом поздравляют остальные. Затем все приглашаются проследовать к свадебному столу на пир по случаю свадьбы. Впереди всех несут свадебный каравай, за ним идут молодые, руки коих по-прежнему остаются связанными рушником. На протяжении всего пути их обсыпают хмелем, зерном, сладостями и монетами, малой частью коих обсыпаются также и все собравшиеся.
Пир (свадебный стол).
Если родителей на капище не было, мать сына вручает свадебный каравай у ворот дома, или порога где будет проходить пир, принимая молодых со свадебным караваем. Отламывая кусочек каравая они макают в солонку и съедают. После чего жених берёт невесту на руки и несет на почетное место во главу свадебного стола, не размыкая рук. Открывая пир выносят специально сшитые по случаю небольшие обереговые куклы Дида и Бабы, олицетворяющие Предков, и ставят или сажают их перед молодыми на стол. Волхв провозглашает малую Божницу словами:
Стани-стань, сей стол, Богов свят Престол!
Освещает пищу, прославляя предков и родителей. Перед куклами располагается требная миса, в которую кладут по кусочку всякого яства находящегося на столе в качестве требы Богам Родным и во славу Предкам! Перед молодыми ставится один прибор на двоих, дабы узы, их соединяющие, были крепче.
После освещения пищи и обращения к Предкам волхв громко на весь стол провозглашает «Добро есть», после чего допускается участникам торжества (кроме жениха и невесты) прикосновение к пище за столом и пускается круговая братина с хмельным медом или квасом в зависимости от того как распорядились родители по отношению к данному вопросу. Принявший в руки братину, за столом встаёт, речёт славу и поздравления молодым. Первым в руки даётся братина родителям невесты которые поздравляя молодожёнов оглашают приданое невесты, потом даётся братина родителям жениха, которые сидят рядом, после чего братина пускается посолонь поочерёдно передаваясь рядом сидящим родственникам, друзья и гостям праздника, кои отпивая глоток поздравляют молодожёнов и щедро одаривают их подарками. Назначенные помощники собираю подарки в рушник и несут молодожёнам, на подарочный стол. Когда подарки все вручены, а братина замкнула коло все, кроме молодых, приступают к трапезе, обилие яств на коей и подарков предвещает новорожденной семье богатство и достаток в будущем.
На этом волхв передаёт полномочия в руки заранее выбранного тамады Пира из числа наиболее активных и энергичных людей, знающих шутки, прибаутки, умеющего говорить тосты и обладающего здоровым чувством юмора.
Брачная ночь.
Через некоторое время, в самый разгар праздничного веселья, молодые, не прикасающиеся всё это время к пище, а лишь принимающие поздравления, поднимаются из-за стола желая отправится отдохнуть. Всё это время волхв пребывая за столом и участвуя в пиршестве следит как развиваются событий. Перед тем, как проводить молодых восвояси, он благословляет их давая напутствия и обращаясь к подобающим Богам за благословлением. Молодые держат ответное слово, обращаясь своими словами к к Богам и просят перевести их через свой порог, после чего отправляются отдохнуть в своё брачное ложе, специально подготовленное для молодожёнов и покрытое добротным полотном и покрывалом. Вокруг брачного ложа заранее расставляются снадобья с медом, пшеницей, рожью и прочими плодами. С собой они берут свадебный каравай и пирог-курник для трапезы. Покой молодых обязуется охранять дружина жениха во главе с дружкой, чтобы никто не потревожил их покой. Взойдя в брачный покой и оставшись друг с другом наедине, молодые снимают со своих рук повязанный волхвом рушник и освобождаются от соблюдаемого ими до сего времени поста.
Представ пред брачным ложем, молодая, в знак покорности мужу, разувает его давая знак доброго предзнаменования, обещающего молодым хорошее времяпрепровождение и дальнейшую счастливую совместную жизнь.
По прошествии времени, когда молодые соизволят, они покидают своё брачное ложе. Дружка интересуется у молодого о его «здоровье». Если оный отвечает, что он «в добром здравии», значит доброе дело, угодное Богам Родным, свершилось – во славу Богам и Предкам! И молодые присоединяются к пиршеству за столом которое длится до глубокой ночи.
Второй день свадьбы.
Современная свадьба длится два дня и продолжается на следующий день, когда все гости отоспятся и соберутся вновь продолжить пиршество, пообщаться и подвести итоги прошедшего праздника. На стол выкладываются все оставшиеся заготовленные на свадьбу запасы продуктов. После застолья наступает время окончания праздника, разъезда родственников, гостей с пожеланиями молодожёнам счастливой семейной жизни побольше иметь детей, а их родителям здоровья и долгожданных внуков.
Обережных Кукол после торжества молодые забирают себе и хранят всю свою жизнь, почитая оных залогом-оберегом своего семейного счастья.
Следует учитывать, что при описании последовательности проведения свадебного обряда краткость его описания позволяет легче понять суть самого обряда и то, что в разных Славянских общинах, семьях и славянских родах могут быть свои традиции и моменты которые следует учитывать при подготовке обряда. Поэтому требуется его обсуждать тщательным образом и согласовывать как с родителями так и с молодыми. В славянских семьях пребывающих ранее столетиями в чуждых данному роду вероисповеданиях могут быть наложены одни традиции на другие. В одних семьях принято доказывать девственность невесты выносом простыни, у других это не принято выставлять напоказ. Одни традиции заставляют бить блюдо на пороге дома, чтобы предсказать, кто будет в доме хозяин, у других же принято главой дома быть мужу, кормилицу и заступнику свой семьи и рода и поэтому нет потребности в подобных гаданиях и проверках. Все это должен учитывать волхв общины, которому доверено провести праведным путём все обрядовые действа.
Все эти нюансы невозможно описать в кратких рекомендациях, какие песни поются, обычаи блюдутся, какие славления рекуться, какие яства должны быть за столом, в каких одеждах принято гостям приходить на свадьбу, а в каких не следует. Как должны вести себя за столом гости. Всё это вкратце не описать и у всех семей из поколения в поколение это проходит по своему. Поэтому следует руководствоваться не только данными рекомендация но и собственно интуицией, накопленным в процессе проведения данного обряда опытом. Тогда всё у нас получится и мы не будем загонять себя в тупик такими простыми вопросами, как нам поступить если, например, у одной из сторон не прибыли на свадьбу родители или их нет в живых вообще, как поступить когда невеста потеряла свою девственность до свадьбы или как поступить если невеста на момент свадьбы уже беременна. Всех этих или бывает неисчислимое множество, двух одинаковых свадеб как и двух одинаковых семей в природе не бывает.
Слава Сварогу! Слава Родам славянским! Во Славу молодым продолжателям рода!
Отправлено: 17.08.12 18:14. Заголовок: СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ
СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ
33. — Как у свата на дворе, У Михаила Афанасьевича, В трое колокол ударили — Молодца поздравляли Со своей со будущей (женой) — С раздушой красной девицей!.
34. — Исполать тебе, добрый молодец, Свет (имя и отчество жениха), Из ковшей в ковши наливать, Из природства бояр выбирать! Он выбирал себе тысяцкого — Своего крестного батюшку Свет (имя и отчество)!
35. Заводилась мыленка Как у наших у девушек, Затоплялась банюшка, Разгоралися дровечика: Первые дровечика-то березовые, Другие-то дровечика — сосновые, Третьи-то дровечика — кедровые; Накалилася каменка, Камешочки троеразные, Троеразные, самоцветные, Самоцветные, лазоревые!
36. Все-то бояре на двор въехали, Молодые-то на крыльцо взошли, Со крыльца-то в нову горенку! 37. Продал брат сестрицу За рубль, за полтину, За золоту гривну. Продал, променял, Черные черочки подвязал!
38.Катился бел виноград да по загорью. Красно солнышко да по залесью, Дружка с князем да по застолью, Сзади за ним посыпальная сестра, Сыплет житом и хмелем; Житом посыплет, чтоб жить хорошо. Хмелем посыплет, чтоб жить хорошо! 39. Ягода с ягодой сокатилась, Ягода с ягодой целовалась, Ягода с ягодой обнималась! 40. — Упал соловей на свое гнездечко, Сел князь молодой на свое местечко! 41. — По городу звоны пошли, По терему дары понесли: Дарила дары свет (имя невесты), Принимал дары добрый молодец, Добрый молодец —новобрачный князь.
42. — На дворе, матушка, что ни дождь, ни роса, В тереме мила теща бояр дарила: Камкой, тафтой, золотой парчой, Милого зятя — вековечным даром, Вековечным даром — своей дочерью! 43. — Не гром гремит во тереме, Не верба в поле шатается, Ко сырой земле приклоняется — Милое чадо благословляется Ко златому венцу ехати! 44. — Разливается полая вода. Потопляет весь широкий двор; На дворе-то три кораблика: Как и первый-то кораблик С сундуками, со укладами, А другой-то кораблик Со купцами, со боярами, А третий кораблик Со душою красной девицей — Со душой Анной-то Семеновной! 45. — Заюшка лесы обегает, Серенький лесы обегает; Сватьюшка хмелем осыпает, Гордая хмелем осыпает, Дружилушко вслед ходит, Хороброй кнутом порет! 46. — Отставала лебедушка, Да отставала лебедь белая Прочь от стада лебединого, Приставала лебедушка. Да приставала лебедь белая Ко стаду ко серым гусям. 47. — Андрей-то едет с суженой, с суженой Иванович едет с ряженой, с ряженой, Со своей суженой Анной Ивановной! 48. — Вскочило солнце в оконце, Светит месяц с зарею; Сидит Иван с женою, С Авдотьюшкой душою! 49. — Тетера за стол прилетела — Молода спать захотела! 50. — Залетела пташечка Во чужую клеточку; Она в дверь не вылетит, В окно не выпорхнет! 51. — Конопелька добрая, Былинка зеленая! Коровать тесовая, Перина пуховая, (Перина пуховая) — Подушка шелковая! Одеянье было теплое, Обннманье было крепкое, (Обниманье было крепкое) — Целованье было сладкое! 52. — Прекрасное наше дерево калина! Сокрасила калинушка два луга, Два луга, третью — зелену дубраву
78. — Ты и скуй нам, [Кузьма-Демьян], свадебку! — Чтобы крепко-накрепко. Чтобы вечно-нэвечно, Чтобы солнцем не рассушивало, Чтобы дождем не размачивало, Чтобы ветром не раскидывало, Чтобы люди не рассказывали
79.— Пекись, пекись, сыр каравай, Дерись, дерись, сыр каравай — Выше дуба дубова, Выше матицы еловой, Ширше печи кирпичной
80.— Уж те, сватушку, пожилося, пожилося, На дворе скота повелося, повелося: И лошадушки сивогривы, сивогривы, И коровушки златороги, златороги, И овечушки долгохвосты, долгохвосты!
81. —Семену пожилось [бы]: Ему рожь с овсом родилось, И что ярая пшеница, И что черная гречиха; Возы бы ему насыпать И на торг бы ему отвозить, Дорогой ценой продавать, Ему денежки собирать! Его денежки золотые, А игрицы молодые,, А нас, игриц-то, немножко: Всего сорок три да четыре!
2. СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ
135. Свадебному поезду:
Не белы наехали — Чтой черные, как вороны, Чтой черные, как вороны! Да неумытые головы, Неумытые головы, Да не учесаны бороды, Не учесаны бороды, Еще чьи это бояре, Еще чьи это бояре? Да чтой бояре Ивановы, Чтой бояре Ивановы, Да поезжане Ивановича, Поезжане Ивановича! Да уж вы бояре, бояре, Уж вы бояре, бояре, Да вы бояре Ивановы, Вы бояре Ивановы, Да поезжане Ивановича, Поезжане Ивановича! Уж вы съездите, бояре. Уж вы съездите, бояре, Да вы на Кнцкое озеро, Вы на Кицкое озеро, Да насеките ольшинничку, Насеките ольшинничку, Да вы нажгите-ко пепелу, Вы нажгите-ко пепелу, Да наварите-ко щёлоку, Наварите-ко щёлоку, Да вы умойте-ко головы, Вы умойте-ко головы, Да учешите-ко бороды, Учешите-ко бороды - Да вы тогда будете бояре, Вы тогда будете бояре, И чтой бояре Олександровы, Чтой бояре Олександровы, Да поезжане Ивановича!
136. Свадебному поезду: — У Филиппа поезжанушки все дураки, Все дураки! Они полем ехали — куче поклонилися, Куче поклонилися! Они думали, гадали — церква стоит, Церква стоит, Поглядят, посмотрят — куча стоит, Куча стоит! Они в деревню-то въехали — поленице поклонилися, Поленнце поклонилися: Они думали, гадали — народа толпа, Народа толпа! Они в избу входят — коту поклон, Коту поклон: Они думали, гадали — поп с крестом, Поп с крестом!
137. Свадебному поезду:
— Ой, мы приехали Не двора смотреть, Ой, мы приехали Все бояр смотреть! Ой, нам сказали, Что бояре баски, Ой, посмотрели мы — Что бояре страшны! Ой, нам сказали: Сваха под шалью, Ой, посмотрели мы — Сваха под рогозой!
138. Невесте: — Ты пади, спесивая, Ты пади, ломливая! Не мы тебя сватали — Ты сама набивалася, В воротах настоялася, В колечко набрячалася! По всей Шаговаре
139. Жениху: — У нашей невесты рубаха бела, У вашего жениха короста съела! Наша невеста как сыр с-под масла, У вас жених как черт с-под прясла! Наша невеста как лук зеленый, У вашего жениха весь рот малёнын!
140. Жениху: — Ох вы князи-бояре, Да вы бором езжали, Да вы бором езжали, Чего хвощу не нарвали, Чего хвощу не нарвали, Своего князя не вымыли? Да как наша княжна Ростом высока, тонка, Ростом высока, тонка, Лицом бела, румяна! А как ваш-от князь Да как черная грязь, Да как черная грязь — Да как пень смоловой! 141. Жениху: — Что сказали про жениха, Что жених-то хорош! Еще черт, не хорош: Он на морозе красен, А как в избу зайдет, Так раскис, как рассол!
— Что сказали про жениха, Что шапка добра! Еще черт, не добра: Как воронье гнездо, Да и то не свое — В людях выпрошено, В ногах выкланено, Еще хожено, прошено По всей волости,
- Что сказали про жениха, Что сапоги хороши! Еще черт, хороши: Закаблучье одно, Да и то не свое — В людях выпрошено, В ногах выкланено, Еще хожено, прошено По всей волости, По всей Шаговаре! — Что сказали про жениха, Что брюки хороши! Еще черт, хороши: Да заплатье одно, Да и то не свое — В людях выпрошено, В ногах выкланено, Еще хожено, прошено По всей волости, По всей Шаговаре!
— Что сказали про жениха, Что пиджак-то хорош! Еще черт, не хорош: На четыре полы, Да бока-то голы. Да и то не свои — В людях выпрошено, В ногах выкланено, Еще хожено, прошено По всей волости, По всей Шаговаре!
142. Тысяцкому: — У тебя в огороде не снег ли, Тысяцкой, не ослеп ли? У тебя в огороде не мох ли, Тысяцкой, не оглох ли? У тебя в огороде не сад ли, Тысяцкой, не озяб ли? У тебя в огороде не тын ли, Тысяцкой, не застыл ли?
143. Дружкам: Ели дружки, ели — Да целого воробья съели!
144. Дружке: У приезжего дружки Косые глазищи! На порог наступает — А в печь заглядывает: «Густа ли капуста, Да велик ли горшок каши, Наедятся ли наши?»
145. Дружке: — В огороде-то у нас не мак ли, У нас дружка-то не дурак ли? — В огороде-то у нас не лук ли, У нас дружка-то не глух ли? — В огороде у нас не снег ли, У нас дружка-то не слеп ли? — Посадите-ка друженьку повыше — На три скамеечки дубовы, Не услышит ли нас друженька поближе, Не увидит ли нас друженька подале? Поедет наш друженька жениться На добром коне — на таракане, Со вострым копьем — со трепалом, По чистому полю — подполью, За пушистыми зверями — за мышами!
146. Сватам: — Дурны сваты, дурны: Заехали в гумны, Верею обнимали, Свинью целовали: Они думали, что девка, Ажио свинья белка!
147. Сватам: Сваты наши скупые, да скупые, У, рано, рано, скупые да скупые! У них шубы худые, да худые, У, рано, рано, худые да худые! Надо латок заняти, да заняти, У, рано, рано, заняти да заняти! Сватам шубы латати, да латати, У, рано, рано, латати да латати! Нас сватушка не угостил, да не угостил, У, рано, рано, не угостил, да не угостил, Вином-медом не поил, да не поил, У рано, рано, не поил да не поил! Нас детками' не дарил, да не дарил, У рано, рано, не дарил да не дарил!
148. Свату: — Деверь, деверечек, Васильев сыночек, Скажи, скажи, деверь, Где Васильев терем? — Его терем знатен: О девяти окон, Десятая — маковица! Мы свата не знали, Двора не угадали, Теперь мы узнали И двор угадали: Весь двор под горою, Зарос лебедою. Сенцы под горкою — Заросли лебедкою!
149. Свату: А мы у свата были, На сене сидели, Кислый горох ели!
150. Сватье: — У нашей сватьи голова лохмата, Голова лохмата, хоть печь выметай, Ноги кривые, хоть жар загребай. Зубы редки, что у черта в клетке, А язык в роте, как черт в болоте!
151. Свахам: — Чурахи, свахи-чурахи, Не мыты ваши рубахи! Хоть бы по воду сходили, Свои рубахи помыли!
152. Свахе: — Наша то сваха богата, Богата, Сватьюшка да дорогая, Дорогая! На ней шубочка штофяная, Штофяная, По подолу оборка золотая, Золотая!
—Уж ты, свахонька, преподвинься, Преподвинься, Под тобою сундуки дорогие. Дорогие, Под тобою ларцы золотые, Золотые!
—Еще наша-то сваха, богата, Да богата: Как у нашей-то свахи три рубахи, Три рубахи — Еще первая рубаха у нее дубова, Дубова, Как вторая-то рубаха смолёна, Да смолёна, Еще третья рубаха крапивна, Да крапивна, Дубова-то рубаха пяты бьет, Э, пяты бьет, А смолёна-то рубаха к телу льнет, Э, к телу льнет, А крапивна-то рубаха тело жжет, Да тело жжет! Еще сваха на свадьбу спешила, Спешила, Она в крынке рубаху мочила. Да мочила, В полотухе рубаху стирала, Да стирала. Она в лоханке рубаху полоскала. Да полоскала, На мутовке рубаху сушила, Э, сушила!
153. Свахе: — Наша свашка-рохля, Наша свашка-рохля; Под печкою сдохла! Дружко заглядает, Кочергой выгребает! 154. Постельникам: Постельнички- плуты: Растеряли кнуты! Постельницы пьяны: Постель растеряли! 155. Каравайнице: — Каравайница — псица, Сидит, как лисица! Каравайница пьяна — Всё тесто покрала: То в карманы, То в запазухи, То в уличные торбы — Муж сидит за плечами С семерыми детями! 156. Каравай и ицам: — Кар [а] вайницы — воры: Всё тесто Тпокрали, Всё тесто покрали — В карманы поклали, Им на беду пошло: Все тесто из кармана ушло! 157. Попу: — Приехали к попу, Привезли денег копу, А поп кажет: «Мало!» А чтоб его разорвало
158. Любому взрослому участнику свадьбы: — У Варлама в гостях не бывали, У Варлама в гостях не бывали, Его меду мы не пивали! Уж как мед-то его, что водица, А дары-то его, что тряпица!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 45
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума